Смерть в Лиссабоне - Страница 105

105

Сидя за чашечкой кофе в кондитерской напротив здания школы, я раздумывал, повезет ли мне. После выходных я вправе был считать себя везунчиком, но мои надежды моментально развеяла первая осечка: служащим кондитерской Катарина оказалась незнакома. Я перешел в кафе «Белла Италия», бармен которого видел ее, когда она пила кофе после пребывания в пансионе «Нуну». За стойкой стоял не тот бармен, что был в субботу, однако он указал мне на старушку, сидевшую возле окна.

— Вот она тут постоянный посетитель. С утра и до вечера торчит. Все, что происходит на улице, примечает.

Я поговорил со старушкой. Кожа у нее была как пергамент, на руках красовались белые перчатки с пуговкой. Взглянув на фотографию, старушка кивнула. Да, она видела эту девушку с мужчиной, по ее описанию похожим на Джейми Галлахера.

— Они казались расстроенными, — сказала старушка, возвращая мне фотографию.

В пятидесяти метрах от «Белла Италия» на перекрестке был светофор, возле которого, по словам Галлахера, Катарина села в машину. Перекресток окружали многоквартирные дома и административные здания. Это был деловой район. Ближе к вечеру здесь, по-видимому, толпится масса людей, спешащих с работы. Я подошел к автобусной остановке. К восьми часам народ начал прибывать. Если Галлахер ударил девушку, наверняка здесь найдется кто-нибудь, кто это вспомнит.

Спокойно ходить вообще не в характере португальцев, даже когда они отправляются на семейный обед, но когда они спрыгивают с автобуса, спеша на работу, то превращаются в стадо диких слонов. Однако в этот день мне повезло: попалась двадцатипятилетняя женщина, работающая в международной компьютерной фирме на улице Пятого Октября. Она видела, как мужчина, ударив девушку, пошел по Дуке-де-Авила. Потом на светофоре остановились три машины. Первая была маленькая серебристая, вторая — большая темная, третья — белая. Водителя второй машины она не разглядела сквозь тонированные окна, видела только, что человек за рулем перегнулся через сиденье и крикнул что-то в окошко. Девушка сошла с тротуара и, быстро поговорив с водителем, села на пассажирское место. Машина двинулась в сторону музея Гульбенкяна и Центра современного искусства.

— Вы обратили внимание на марку машины?

— Я смотрела главным образом на девушку, — сказала она. — Видела, как мужчина дал ей пощечину. Если бы он погнался за девушкой, мне пришлось бы вмешаться, но он наткнулся на заднюю машину, и сработала сигнализация.

— Машина, в которую она села, выглядела дорогой?

— Новой. С темными стеклами… А больше про нее ничего сказать не могу. Можете поговорить с моим сослуживцем, который был со мной и тоже это видел. Мужчины, знаете ли, лучше разбираются в машинах.

Сослуживец машину вспомнил. Он уверенно сказал, что это был черный «мерседес».

— Если я пришлю вам каталог «мерседесов», сможете назвать мне серию и номер модели?

В ответ он лишь пожал плечами.

Я записал их телефоны и отправился в отделение. По пути сделал небольшой крюк, чтобы пройти по Руа-Актор-Таборда и взглянуть на окно Луизы. Я знал, что ее там не было, но хотелось вновь ощутить себя молодым и глупо влюбленным.

На службе я завернул в отдел кадров, чтобы попробовать разыскать того частного сыщика, который расспрашивал о Катарине в пансионе «Нуну». Я спросил одного из старых работников, не знает ли он каких-либо вышедших на пенсию полисменов, занявшихся потом частным сыском. Он назвал мне целых шесть таких.

— Описать кого-нибудь из них можете?

— Почти всех. Если и не видел их лично, то видел фотографии.

— Маленький, коренастый, седоватый, глаза карие, никогда не снимает черную шляпу с полями.

— Лоуренсу Гонсалвеш. Он лысый и с красным родимым пятном на затылке, поэтому и ходит постоянно в шляпе.

— У вас есть его телефон?

Он дал мне его полное имя и фамилию и посоветовал поискать в телефонном справочнике.

Я поднялся к себе в кабинет. Карлуш получил ордер на обыск гаража. Я послал его разыскать каталог «мерседесов», а сам велел привести Джейми Галлахера. Пока суд да дело, позвонил Лоуренсу Гонсалвешу по его домашнему телефону в Бенфике. Никто не ответил.

У Джейми Галлахера я попытался выудить подробности насчет машины. Поначалу он был в скверном настроении, но потом, приободрившись, преисполнился желания сотрудничать. Когда я понял, что он начинает фантазировать, я отослал его обратно в камеру.

Просидев полтора часа за столом, я составил шестистраничный рапорт о ходе расследования. Прибывший Карлуш сообщил мне, что определена серия машины — С. Я быстро закончил рапорт, написал заключение и отослал все это Нарсизу. Попробовал опять дозвониться Гонсалвешу. По-прежнему никто не отзывался. Наверно, имело смысл отыскать его рабочий телефон, но сейчас было не до этого.

В одиннадцать тридцать я уже сидел напротив Нарсизу, глядя, как он курит и внимательно читает мой рапорт. Потом он подошел к окну. Этот невысокий сорокалетний мужчина так заботился о своей внешности, словно в любую минуту ожидал приглашения выступить по телевидению. Даже в самый жаркий день рубашка его оставалась свежей, а брюки отутюженными. Никто в отделении не мог сравниться с ним в решительности и хладнокровии.

— Ну, как вы ладите с аженте Пинту? — спросил он, коснувшись темы, о которой я уже и думать забыл.

— С аженте Пинту все в порядке, из него выйдет отличный детектив.

— Будьте так любезны ответить на вопрос, инспектор.

— Я знаю, что многим он не по душе.

105